— Я не уверена, что это так. Пока никто не пострадал.

— И никто из «охотников» не попался?

— Нет, не попался, хоть их и ловили. У нас есть небольшая гвардия — из тех, кто любит драться. Такие всегда есть, и они по-настоящему хорошие воины. Но эта банда умеет уходить. Кажется, это для них очень важно.

— Ты думаешь, они из внешнего мира?

— Они не наши — это точно. Откуда же еще?

— Тебе виднее. В сказках у такой страны, как твоя, должен быть антипод. Такой же сказочный, но очень скверный. У вас о таком не рассказывают?

— Нет, никогда не слышала.

— Эти люди не появлялись здесь при закрытой границе?

— Нет. Когда граница перекрыта, у нас все тихо и спокойно. Как сейчас.

— Мне в голову пришло… А Кэт сможет вернуться?

— Да. Она ведь вила. К тому же она всегда в силах меня вызвать, и я ее впущу.

— А кто-нибудь еще способен кого-нибудь впустить?

Бет задумалась.

— Через Круг — через Порог — можно провести кого-нибудь с той стороны гор. Но это большой путь, неблизкий. Так не придешь и не уйдешь за час. Да и не станут вилы проводить через Порог шайку разбойников.

— А кого станут?

— Через Порог проводят лишь близких людей. Таких, в ком уверены.

— Проводить нужно в обе стороны?

— Нет. Спуститься можно самому, но, говорят, это довольно страшно. Кажется, что шагаешь в пропасть.

Наш разговор вконец испортил Бет и без того нерадужное настроение. Она мрачно задумалась, потом сказала:

— Ты строишь очень точные модели. Если ты прав, нас ждет война.

— Нет, только не это! — взмолился я. — Закрой границы, и живите хоть вы по-человечески!

— Закрою — насколько это сейчас возможно. И пограничников, пожалуй, надо будет завести.

— А там, где сейчас ребята, эта банда не объявлялась?

— Нет. Там правит другая королева. Она старше и, наверно, мудрее: ее границы перекрыты.

— Но тебе что-то мешает сделать так же?

— Понимаешь, получается, что я краду ребят у мира. Вот, например, Андре — художник. Ты же видел: таких, как он, мало. И у других нашлось бы, что отдать людям. Вот и тебя я тоже отнимаю у твоей страны…

— Моя страна по мне точно не заплачет.

— Ну и зря! Ты стоишь гораздо больше, чем эта несчастная задачка.

— Да проку-то от меня?

— Проку? Тебе можно доверить что угодно — по крайней мере, все будет честно.

— Поэтому мне не доверят ничего. Еще пришлось бы поискать работу.

— В самом деле? У вас действительно не понимают, чего стоит твоя голова?

Бет помолчала и сама себе ответила:

— Хотя, вероятно, твоей голове уже действительно назначили цену.

— Ну, хочешь, я останусь?

— Конечно, хочу, но это будет неправильное решение. Оно на нас же самих плохо потом отзовется. Но надо продумать для тебя какую-то страховку. Прямо сейчас.

Глава 3

ВОЕННЫЙ СОВЕТ

С голоду я не умер и свой ужин получил, но это было совсем не то элегическое мероприятие, которое предполагалось изначально. Кофе мы пили с доном Пабло и его помощницей — то есть начали пить, а продолжали уже с Тонио и Кроносом. Последний объявился сам (по телефону), спросил, нельзя ли ему познакомиться с Иваном Николаевичем, пока тот еще не уехал. Бет посмотрела на меня, я кивнул. Не знаю, что подвигло меня согласиться: то ли гордость (еще никто из нас, Иванушек, не уклонялся от Кащеевых проверок, а я чем хуже?), то ли любопытство.

Совет собрался в очень своеобразной комнате. Она располагалась в глубине квартиры и оказалась чрезвычайно многоугольной, многостенной и многодверной. Посередине стоял стол с офисным (и еще каким-то) оборудованием. Окон не было вовсе. Посетители являлись в нее после вежливого стука прямо из многочисленных дверей, явно минуя площадь, лестницу, звонок и прочие условности.

С доном Пабло мы в тот же вечер нашли общий язык, а позже замечательно сработались и вообще стали друзьями. Кроме всего, он единственный известный мне человек в этом мире, с кем интересно играть в шахматы. Возможно, дело в том, что дон Пабло и сам однажды иммигрировал в эту страну из Испании. Он рассказал мне, улыбаясь и покачивая головой (как будто ему уже и не верилось), как это вышло. Юный Пабло, сын испанского дипломата, попал однажды на прием, который посетили Кэт и Бет. После приема он всерьез обдумал свое будущее, решил, что совершенно не согласен с той политикой, которую ему предстояло представлять, и для начала устроил себе каникулы в Иллирии (совсем как я). Там он пытался убедить ее величество Елизавету, что будет любить ее вечно, то есть до своей глубокой старости. Эта блажь, к счастью, потихоньку развеялась. Дон Пабло на очередном приеме, уже в Иллирии, встретил очень милую девушку из хорошей семьи, и жизнь его сложилась счастливо. К тому же он оказался поистине государственным человеком, и ее величество Елизавета сумела найти наилучшее применение его талантам.

Когда дон Пабло говорил не по-русски (русскому он учился очень давно у некоего князя-эмигранта), речь его была остроумной, емкой и изящной. Его помощница — седая чопорная дама — ловила на лету каждое указание начальника и тут же ловко претворяла в те самые документы, которые в Иллирии почти никто не умел делать.

Тонио пробыл на совещании недолго. С ним обсуждался только завтрашний отъезд и детали аварийной эвакуации — в случае, если мне закроют выезд из родной страны.

— Это нестрашно, — сказал Тонио. — Где самое близкое от твоего дома море?

— В Питере. Это Балтика, Финский залив.

— Ты сможешь найти повод, чтобы съездить в этот Питер?

— Насколько мне известно, — заявил дон Пабло, — для поездки в Санкт-Петербург никакого специального повода не требуется. Этот город принято осматривать как… э-э-э… жемчужину архитектуры.

— Так пусть все время, пока ты будешь у себя в стране, там подежурит наш кораблик, — предложил Тонио. — Чуть что не так — едешь осматривать жемчужину архитектуры.

— Ты думаешь, ваш кораблик сможет прямо так запросто болтаться в нашем порту? — усомнился я.

— Еще как сможет! Не волнуйся. Ты считаешь, «Дельфин» ходит в Италию легально? Его там никто и не видал. А увидит — так не узнает.

— А я как найду этот ваш кораблик? И как узнаю?

— «Ты узнаешь его сразу», — сказала Бет и рассмеялась. — Это у вил такой пароль. Просто узнаешь — и все. Искать его не надо, он сам тебя найдет. Иди себе вдоль моря.

— Команда не устанет там болтаться?

Тонио замотал головой.

— Нет. Это такой кораблик… Можно идти вдоль берега любого моря и ждать его. Кораблик и придет.

— «Алые паруса», да и только, — заметил я.

— Ну, в частности, и это тоже, — важно кивнул дон Пабло.

Мы с Тонио договорились, что я буду писать в Иллирию на его адрес и на имя его матушки, синьоры Терезы, и он ушел готовиться в дорогу.

С Кроносом они разминулись. Хранитель времени не торопился. Он пришел, когда мы почти все уже успели обсудить.

Моя легенда была почти правдива. Я приехал в Иллирию, а Лэнд закрыли на каникулы, и ребят увезли далеко, на край света. Обычная бюрократическая неувязка. Хорошо, кто-то (господин советник) в последний момент вспомнил обо мне, прибежал встретить, добрая душа, определил в хороший пансион и, чтобы я не скучал, приставил ко мне барышню, упражнявшуюся в русском языке, молоденькую будущую учительницу — со всеми логически вытекающими последствиями. А ко двору меня, естественно, не приглашали. С какой стати всяких аспирантов приглашать ко двору? Я и дворца не видел (истинная правда). Он где-то за городом, я туда не добрался.

Теперь мои дела обстоят так. Невеста согласилась подождать, пока я (так и быть) расправлюсь с диссертацией. А местный университет (самое главное, чуть не забыл!) попросил вызвать меня из Москвы. Им понадобился математик. Они бы взяли меня прямо с сентября, но возьмут и попозже. Им не к спеху, они хотят отправить кого-то на пенсию, но с этим можно не пороть горячку. Бумаги от университета прилагаются. Имя и данные будущего шефа я записал, чтобы потом разучить. А с чудесами я, конечно, не встречался, да и не до чудес мне было, это всякому понятно.